Живет ли бес в собачьей шкуре?
Материалы Елены Типикиной PR- менеджера ООО "КПЦ "АТАМАН"
Хорошо было бы начать традиционным вступлением — «в редакцию поступил звонок…» Но звонок не поступил. Ни в редакцию, ни в мою квартиру. Зато поступил упрек. Что называется, «в теплой, дружеской атмосфере». Проще говоря, одна моя знакомая, имеющая собак и кошек, не на шутку «наехала» на меня в разгар застолья. [cut Читать дальше...]
Эта моя знакомая (об имени умолчим) знает о роде моей работы*, и предполагает, что именно я, как адепт Русской Православной Церкви, — наиболее подходящий объект для вымещения обид, нанесенных ей «служителями культа». Обиду, нанесенную ей, нельзя считать шуточной. Один из священников, служащий в питерском храме (о его имени тоже умолчим), отказался освящать ее квартиру под тем предлогом, что она осквернена проживанием в ней «нечистых животных», то есть собак. И более того, не ограничился отказом, но, пугая и устрашая небесными карами, настоятельно рекомендовал ей изгнать «эту гадость» из дома.
Искренне сочувствуя моей знакомой, случайной жертве религиозного экстремизма, я все-таки должна сознаться: проблема есть. Историческая, этнографическая и отчасти социальная. Редкая провинциальная церковная старушка не побледнеет, увидев собачью физиономию в храмовых дверях. Как и редкий мусульманский ребенок не запустит камнем в дворнягу, случайно забежавшую в арабский двор. Ортодоксального иудея в иерусалимском квартале легче всего вывести из себя, обозвав собакой.
Отчего же религиозные ортодоксы* разных вер плюют вслед собаке? Чем она провинилась перед Богом и человечеством?
Для меня этот вопрос очень насущен — я человек верующий. Имея собственное мнение по этому вопросу, подкрепленное знанием церковных правил и постановлений, я, «ничтоже сумняшеся»*, имею собаку в городской квартире. А что делать «маловерным», впадающим в смущение от незнания русских церковных традиций и правил?
За разъяснением я обратилась к двум священникам Русской Православной Церкви (РПЦ) — отцу Владиславу Редину и отцу Геннадию Коршуну. С первым состоялся междугородный телефонный разговор, ко второму я явилась с диктофоном.
Отец Владислав — священник с академическим образованием, преподаватель семинарии в одном из российских городов. С отцом Владиславом мы знакомы по роду моей работы. Он сам имеет не только собаку, но и верхового коня, на котором его дочка выступает на соревнованиях. Собака — «детский» лабрадор, посещает выставки, любимица семьи.
Отец Геннадий собак в доме не держит (имеет кота) и придерживается довольно строгих правил их содержания. Но именно он, отец Геннадий, освящал нашу квартиру и загородный дом, не смущаясь присутствием двух ризеншнауцеров.
В тексте я буду обращаться как бы попеременно то к одному, то к другому батюшке, я задавала им практически одни и те же вопросы.
P.S. (шутливый): Ту сумму наличности, которую мне придется выложить за междугородный телефонный счет, прошу считать вкладом в фонд примирения собаководов и церковников.
Материалы Елены Типикиной PR- менеджера ООО "КПЦ "АТАМАН"
Хорошо было бы начать традиционным вступлением — «в редакцию поступил звонок…» Но звонок не поступил. Ни в редакцию, ни в мою квартиру. Зато поступил упрек. Что называется, «в теплой, дружеской атмосфере». Проще говоря, одна моя знакомая, имеющая собак и кошек, не на шутку «наехала» на меня в разгар застолья. [cut Читать дальше...]
Эта моя знакомая (об имени умолчим) знает о роде моей работы*, и предполагает, что именно я, как адепт Русской Православной Церкви, — наиболее подходящий объект для вымещения обид, нанесенных ей «служителями культа». Обиду, нанесенную ей, нельзя считать шуточной. Один из священников, служащий в питерском храме (о его имени тоже умолчим), отказался освящать ее квартиру под тем предлогом, что она осквернена проживанием в ней «нечистых животных», то есть собак. И более того, не ограничился отказом, но, пугая и устрашая небесными карами, настоятельно рекомендовал ей изгнать «эту гадость» из дома.
Искренне сочувствуя моей знакомой, случайной жертве религиозного экстремизма, я все-таки должна сознаться: проблема есть. Историческая, этнографическая и отчасти социальная. Редкая провинциальная церковная старушка не побледнеет, увидев собачью физиономию в храмовых дверях. Как и редкий мусульманский ребенок не запустит камнем в дворнягу, случайно забежавшую в арабский двор. Ортодоксального иудея в иерусалимском квартале легче всего вывести из себя, обозвав собакой.
Отчего же религиозные ортодоксы* разных вер плюют вслед собаке? Чем она провинилась перед Богом и человечеством?
Для меня этот вопрос очень насущен — я человек верующий. Имея собственное мнение по этому вопросу, подкрепленное знанием церковных правил и постановлений, я, «ничтоже сумняшеся»*, имею собаку в городской квартире. А что делать «маловерным», впадающим в смущение от незнания русских церковных традиций и правил?
За разъяснением я обратилась к двум священникам Русской Православной Церкви (РПЦ) — отцу Владиславу Редину и отцу Геннадию Коршуну. С первым состоялся междугородный телефонный разговор, ко второму я явилась с диктофоном.
Отец Владислав — священник с академическим образованием, преподаватель семинарии в одном из российских городов. С отцом Владиславом мы знакомы по роду моей работы. Он сам имеет не только собаку, но и верхового коня, на котором его дочка выступает на соревнованиях. Собака — «детский» лабрадор, посещает выставки, любимица семьи.
Отец Геннадий собак в доме не держит (имеет кота) и придерживается довольно строгих правил их содержания. Но именно он, отец Геннадий, освящал нашу квартиру и загородный дом, не смущаясь присутствием двух ризеншнауцеров.
В тексте я буду обращаться как бы попеременно то к одному, то к другому батюшке, я задавала им практически одни и те же вопросы.
P.S. (шутливый): Ту сумму наличности, которую мне придется выложить за междугородный телефонный счет, прошу считать вкладом в фонд примирения собаководов и церковников.